День плакал от полуденного зноя,
Воздух томился пряной духотой.
Полынной горечью сухого травостоя,
Першило в горле словно от настойки,
Всё кроме жажды было суетой.
Казалось «плавились» и мысли и движения,
Прохлады жаждал каждый уголок.
Но ветер добавлял лишь раздражения,
Когда сухим и неуместным дуновением,
Распространял по телу жаркий смог.
Он вышел в парк, надеясь на «спасение»,
Но «зонт» листвы, прохлады не принёс.
Ничто так не сулило избавления,
Как в речных водах тела омовение,
Но не добраться без машины вот вопрос.
Ни к чёрту настроение, обидно,
Он вспомнил обвинения жены.
Ей не хватает ласки очевидно,
А он «расклеился», конечно было стыдно,
Но не хотелось признавать вины.
Вертелась мысль, что надо быть добрее,
Житейской суеты разбавив плен.
Опять же возраст:-надо быть мудрее,
Мы ж вязнем в быте, мысли «костенея»,
Очень боятся резких перемен…
Он вспомнил безпричинные улыбки,
Что возникают в детстве просто так.
Когда обиды кратковременны и зыбки,
А доброта естественна, и всхлипы
Под слёз «аккомпанементы»:- всё пустяк.
* * *
Спонтанность чувств:-дарована нам Богом,
Плен разума смещает в трудный час.
Предвидеть все ухабы на дорогах,
Никто ни в силах, испытаний много,
Но только доброта спасает нас.
И всякий раз, когда «дурное эго»,
В нас порождает раздражение и гнев.
Чтобы «приплыть» к спасительному брегу,
Дарованному доверьтесь оберегу,
Душой стремленья низкие презрев.
* * *
Шар молнии завис меж веток клёна,
И как напуганный ребёнок задрожал.
Запахло в воздухе листвою опалённой,
Страх порождала неопределённость,
Но он, собравшись с духом не бежал.
Да вряд ли смог бы, ноги как сковало,
Он лихорадочно стал припоминать.
Движенье воздуха разряды вызывало,
Замер в смятении, а мозг очаровала,
Её блистающая неземная стать.
Словно короной солнечной одета,
Флёром таинственной и редкой красоты.
Вся в переливах радужного света,
Манила взор, разрушив вдруг при этом
Тенеты страха, наводя мосты.
Он поднял руку медленно и плавно,
Сея души флюидами добро.
И вдруг почувствовал взаимность, как не странно,
Шар словно приглашал его:- забавно,
И он увлёкся странною игрой.
* * *
Наш разум в описании процессов,
Рисует догмы, упрощая смысл.
И в этом как ни странно, нет ответов
В понятиях добра и зла:- при этом,
Трактовки часто нарушает жизнь.
А если всё:- живое изначально,
Энергий вязь не просто парадокс.
Мы ж:- как разумные творения случайны,
Застит глаза нам эго чрезвычайно,
В какой мы стадии развития:- вопрос?
В иерархической структуре мироздания,
Мы воплощения, неясных нам идей.
Есть формы высшие, синоним созидания,
Нам нужно осознать своё задание.
А не судить, кто ангел, кто злодей.
Есть изначально лишь любовь от Бога,
А энтропия лишь сгущает мрак.
Мы проложив добром свою дорогу,
Когда-то поумнеем понемногу,
Но без развития сознания никак.
* * *
Он словно гладил ауру из света,
И шар доверчиво источал тепло.
Рождая сопричастность душ при этом,
На людьми проклятой, озлобленной планете,
Как будто чудо вдруг произошло.
Не важны станут катаклизмы жизни,
Когда на сердце царствует добро,
Вас примет мир без зла и укоризны,
И вы пойдёте с осознаньем чистым,
Сомнения и страх переборов…
Тенета буквально «то, что задерживает, затягивает, держит»
Флюид — в спиритизме: «психический ток», излучаемый человеком, источник преобразования и развития жизненного начала.
Иера;рхия (от др.-греч. ;;;;;;;;, из ;;;;; «священный» и ;;;; «правление») — порядок подчинённости низших звеньев к высшим.
Энтропия это, в широком смысле, мера хаоса в какой-либо системе. В переводе «энтропия» означает «преобразование».
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Теология : Альфред Великий. Боэциевы песни (фрагменты) - Виктор Заславский Альфред Великий (849-899) был королем Уессекса (одного из англосаксонских королевств) и помимо успешной борьбы с завоевателями-викингами заботился о церкви и системе образования в стране. Он не только всячески спонсировал ученых монахов, но и сам усиленно трудился на ниве образования. Альфреду Великому принадлежат переводы Орозия Павла, Беды Достопочтенного, Григория Великого, Августина и Боэция. Как переводчик Альфред весьма интересен не только историку, но и филологу, и литературоведу. Переводя на родной язык богословские и философские тексты, король позволял себе фантазировать над текстом, дополняя его своими вставками. Естественно, что работая над "Утешением философией" Боэция, Альфред перевел трактат более, чем вольно: многое упростил, делая скорее не перевод Боэция, но толкование его, дабы сделать понятным неискушенным в античной философии умам. Поэтому в его обработке "Утешение" гораздо больше напоминает библейскую книгу Иова.
"Боэциевы песни" появились одновременно с прозаическим переводом "Утешения" (где стихи переведены прозой) и являют собой интереснейший образец античной мудрости, преломленной в призме миросозерцания христиан-англосаксов - вчерашних варваров. Неизвестна причина, по которой стихи и проза, так гармонично чередующиеся в латинском оригинале "Утешения", были разделены англосаксами. Вероятно, корень разгадки кроется в том, что для древнеанглийского языка литературная проза была явлением новым и возникновением ее мы обязаны именно переводам короля Альфреда. Делая прозаические переводы, король был новатором, и потому решил в новаторстве не переусердствовать, соединяя понятный всем стих с новой и чуждой глазу прозой. Кроме того, возможно, что Альфред, будучи сам англосаксом, не понимал смешанных прозаическо-стихотворных текстов и решил, что лучше будет сделать два отдельных произведения - прозаический трактат и назидательную поэму. Как бы там ни было, в замыслах своих король преуспел. "Боэциевы песни" - блестящий образец древнеанглийской прозы и, похоже, единственный случай переложения латинских метров германским аллитерационным стихом. Присочинив немало к Боэцию, Альфред Великий смог создать самостоятельное литературное произведение, наверняка интересное не только историкам, но и всем, кто хоть когда-то задумывался о Боге, о вечности, человечских страданиях и смысле жизни.
